Санитары подземелий. Deathmatch Quake - Страница 20

К оглавлению

Крюгер тут же вытащил из рюкзака подушку, в два приема надул ее и сказал:

— Ударим крепким сном по мукам совести!

— А что, тебя грызёт? — ехидно спросил Кабан.

— Нет, моя давно уже с голоду подохла.

— Спи быстрее, — сердито проворчал Угрюмый. — Мне тоже подушка нужна!

— Обойдёсся… Вот отгадай загадку, тогда дам подушку.

— Давай свою дурацкую загадку! — оживился Угрюмый.

— Даю. Угадай, как поймать шесть строггов?

Угрюмый замер. Лоб его был наморщен, тёмные глаза бегали по сторонам и казалось, что если как следует прислушаться, то можно будет услышать скрип бешено крутящихся в его голове шестерёнок.

— Капканами? — выпалил он.

— Не-а.

— Сетями?

— Не-а.

— Руками?!

— Не угадал, Угрюмый. Кто не знает, тот без от подушки отдыхает! — сказал Крюгер и перевернулся на другой бок.

— Слышь, ты…эта…ты прекращай! Колись как их поймать?!

— Кого? — недоуменно спросил Крюгер.

— Шесть строггов, кого же ещё!

— А-а… — диверсант зевнул и устроился поудобнее. — Очень просто: надо сперва поймать десять, а потом выпустить четыре.

От дружного хохота затряслись стены.

— Меньше знаешь, крепче спишь, Угрюмый. Подушка тебе не нужна.

Пока все дрыхли. Пушистый и Гоблин бодрствовали на постах. Пушистый ковырял ножом под ногтями, а Гоблин думал всякие думы…

…Исповедуемая войсками Империи военная доктрина была незатейлива и стара как мир: сперва разнести все с воздуха, а потом зачистить недобитые остатки сопротивления в труднодоступных углах. Занимались этим разведывательно-диверсионные подразделения. На Строггосе вопрос отрабатывала гвардейская дивизия «Мертвая Голова», в состав которой и входили находившиеся в подземелье диверсанты.

Стогги быстро смекнули, что к чему, и принимали активные меры по уничтожению диверсионных групп. У них этим занимались особые, специально подготовленные зондеркоманды, за небывалую ловкость и прыть называвшиеся в войсках землян «бандерлогами». Бандерлоги искусно устраивали засады, всегда старались взять противников живьём и без крайней нужды в боевые соприкосновения не вступать.

Об участи попавших в плен начали узнавать только тогда, когда стали захватывать подземные тюрьмы. Участь эта была настолько страшна, что каждый диверсант всегда носил в специальном кармане особую гранату «Прощай, Родина!» для самоликвидации. Бандерлоги никогда не убивали пленных просто так, а глумились над ними по полной программе: вытаскивали жилы, снимали заживо кожу. Командирам групп они отрезали руки, ноги, нос, уши, язык, выкалывали глаза и в таком виде выкидывали их на поверхность возле лагерей землян.

Таким образом, при встрече пощады не ждали ни те, ни другие, ни о какой сдаче в плен с обеих сторон не могло быть и речи. Тем не менее, такое время от времени случалось. Бандерлоги знали свои подземелья, как крысы родную помойку, и действовали отчаянно смело. Солдаты они были просто страшные, бились всегда до последнего и стояли насмерть. Диверсанты их очень уважали как коллег и противников. Но при встречах убивали всех и безо всякой жалости, потому как приручению и перевоспитанию монстры не поддавались.

Раз ребята сидят где-то и живы, значит, взяли их бандерлоги. Гас сказал, что их убивают… Стало быть, если кого и вытащим, то уже не всех… Ладно, кто бы их там не взял, мало им не покажется…

Через час Гоблин растряс спящего Угрюмого:

— Угрюмый… Слышь, Угрюмый! Кончай этот геморройный расслабон, буди ребят.

Боец молча встал и направился в противоположный угол. Там он вяло пнул под зад сапогом Крюгера и сонно пробубнил:

— Подъем, воин… Вставай, скотина, трибунал проспишь!

Крюгер хотел лягнуть его в ответ, но мелкий Угрюмый ловко отскочил и принялся с теми же словами пинать Демона. От сапога сержанта отскочить не удалось и Угрюмый отбежал в сторону, потирая ушибленный бок и грязно ругаясь.

Два диверсанта молча поднялись и быстро собрались.

— Угрюмый, ты сам нас найдешь? — спросил Гоблин.

— Ну, я даже не знаю… Вы только не расползайтесь, когда кучей идут — я лучше чувствую, — с подозрением посмотрев на часы ответил Угрюмый. — Если потеряемся — встреча у казармы на заднем дворе. Возле деревянного камня.

— Ага, — подхватил Гоблин. — Пароль старый — трусы на голове.

Через десять минут все трое ушли, не попрощавшись. Прощание было дурной приметой, да и сантиментами тут никто никогда не страдал.

Часть 4

Через десять минут все трое ушли не попрощавшись. Прощание было дурной приметой, да и сантиментами тут никто никогда не страдал.

Еще через два часа быстрого хода по трубам вентиляции и канализации особая группа «Упырь» выбралась на оперативный простор и бодро зашагала по широкому, аккуратно вымощенному металлическими плитами руслу подземной реки. Все подземные сооружения располагались по большей части в естественных пустотах, благо Строггос изнутри был похож на огромный швейцарский сыр. Поговаривали, что когда-то в его недрах жили гигантские черви, нарывшие повсюду ходов для передвижения по своим червячным делам. Солдат это особо не интересовало, лишь бы ходить было удобно.

— С какой стороны зайдем, Демон?

— Сперва дойдем, а там посмотрим. Впереди забрезжил неяркий свет.

Туннель выходил в огромную пещеру. Бойцы прижались к стене, потом залегли и остановились. Вперед пополз один Демон.

Под огромным куполом потолка, с правой стороны от выхода из туннеля находилось прилепившееся к стене приземистое двухэтажное здание без окон, высотой примерно метров в семь. По всей видимости, это и была тюрьма. Демон вынул бинокль и приступил к осмотру.